ГЛАВА VII. Атаманцы выгоняют французов из России
Бородинский бой. — В лагере под Москвой. — Сражение на реке Чернишне. — Атаманцы гонят Наполеона. — Бескорыстие казаков. — Пожертвование серебра на церкви. — Переход через границу.
С восхода солнца и до самой ночи 26-го августа 1812 года непрерывно гремели орудия под Бородиным. Наша армия защищала Москву, Наполеон старался пробиться к ней.
В день Бородинского сражения наш полк был разделен на две части. Две сотни под командой есаула Пантелеева вошли в состав казачьего отряда Платова и должны были оберегать правый фланг нашей позиции, а остальные пять сотен с полковым командиром полковником Балабиным ушли на пятнадцать верст в сторону для охранения левого фланга. Трех сотен уже не существовало. Полк за убылью офицеров и казаков был рассчитан на семь сотен.
Сотни Балабина развлекали французскую кавалерию маяченьем лавой и даже успели взять несколько человек в плен.
На долю сотен Пантелеева выпало совершить удалой поиск к обозам неприятеля, помешать Наполеону победить Кутузова.
После полудня многие наши орудия были подбиты. Некоторые полки были уничтожены, часть позиций занята. Французы готовились к последней решительной атаке...
В это время Наполеону донесли, что в тылу французских войск хозяйничают казаки.
Это были атаманские сотни Пантелеева и казачьи полки, предводимые Платовым; они в разгаре боя перешли вброд реку Колочу, опрокинули стоявший в лесу 84-й пехотный французский линейный полк и наскочили на обозы.
Не в первый раз добирались наши деды до французских повозок. Офицерские денщики, кучера и повара, бывшие при обозе, бежали, неистово крича, в самые ряды французских войск. Известие, что сзади находятся казаки, пронеслось по полкам, и они дрогнули. Атака французов на русскую позицию не состоялась...
Целых три часа хозяйничали казаки в обозе Наполеона. Наконец пришло приказание вернуться за реку Колочу и быть готовым на случай атаки.
Но атаки не было: Кутузов решил лучше сохранить армию и отдать Москву, Наполеон побоялся жертвовать своими последними резервами.
Темнота прекратила бой. Обе армии остались на занятых еще утром местах. В полночь русские войска поднялись с позиции и начали медленно отступать. Между ними и французами стали казаки.
В начале сентября наши сотни прошли через покинутую жителями Москву и расположились лагерем в десяти верстах от нее. Французы заняли Москву.
Лагерь нашего полка обратился в скопище бездомных бродяг и нищих, больных и сирот. Французские солдаты, позабыв дисциплину, нападали на безоружных жителей. Бедняки, не имевшие средств переехать в другие города, находили спасение у казаков.
Наши деды дарили им платье, кормили и поили их. Атаманцы не боялись французских грабителей. Они нападали на них, отнимали награбленный хлеб, скот и теплую одежду и привозили тем несчастным, которые укрывались у них.
В Москве у французов скоро начался голод. Разграбив магазины, французы имели много вина, дорогих материй, но не было у них хлеба и мяса. Солдаты перестали слушаться офицеров и безобразили по городу. Отряды, отправлявшиеся на фуражировку, боялись казаков и возвращались с пустыми руками.
Наступила холодная осень. Лили дожди. У французских солдат не было ни полушубков, ни шинелей — никакой теплой одежды.
Наполеон просил мира у Императора Александра Павловича, но, пока хоть один француз был на русской земле, Император Александр и слышать не желал о мире.
Простояв около месяца в Москве, французы начали отступать. Казаки последовали за ними, окружив их армию плотным кольцом.
Наш полк входил в отряд графа Орлова-Денисова.
6 октября казачий отряд близко подошел к реке Чернишне, где стоял биваком Мюрат, один из главных помощников Наполеона.
Казаки донесли, что лошади у французских кирасир плоховаты, охранение слабое и что на Мюрата можно напасть.
Решено было атаковать Мюрата с трех сторон. С двух должна была идти пехота, а с третьей казаки. Атака должна была совершиться одновременно, по часам.
Пехота заблудилась ночью в лесу и не пришла вовремя на опушку. Наступило утро, французы поднялись, повели лошадей на водопой, начали разводить огни. Время уходило...
Тогда Орлов-Денисов вызвал охотников, которые должны были начать атаку.
Из Атаманского полка вызвались хорунжие Силкин, Еремкин, Егоров, Гульцов, Алешин, Шильченков, Иванков, Ульянов, Макаров и Нефедов, шесть урядников и более двухсот казаков. Они рассыпались лавой и с дружным гиком поскакали на лагерь.
Французы поспешно расхватали ружья и стали в тесные колонны. Часть кирасир и карабинеров вскочила на лошадей и встретила в беспорядке атаманцев. Артиллеристы торопились повернуть орудия против горсти наших охотников.
Наши офицеры сами рубили неприятеля, подавая пример казакам. Они отбили два зарядных ящика и взяли нескольких человек в плен.
Нестройные толпы кирасир были опрокинуты атаманской лавой и бежали. Часть казаков бросилась преследовать их, часть захватила батареи.
Оторопелые французы не знали, что делать, в кого стрелять... Часть кирасир, однако, успела изготовиться и поскакала к лесу, откуда выходили наши сотни.
Есаул Лосев с сотником Балабиным с одной сотней атаманцев врубились в пехотную колонну, опрокинули ее и добрались до артиллерии. Сотник Балабин, собрав свой взвод, отнял и увез под картечным огнем одно орудие. Тем временем сотник Аркашарин, далеко отделившись от сотни, скакал навстречу французским кирасирам.
Усталые казачьи лошади еле поспевали за его быстрым конем. Кирасиры наскочили на него, разрубили ему голову и спину и, схватив с седла, поскакали с ним в сторону. Это увидали урядники его сотни.
«Выручай командира!» — крикнул сотник Галдин и, пробившись с урядниками сквозь толпу кирасир, догнал их и вырвал тело своего товарища из рук французов.
В другом конце сотники Чеботаров, Попов, Краснянский, Балабин и Каймашников атаковали пехоту, которую после долгого сопротивления смешали, сбили и обратили в бегство, взяв два зарядных ящика.
Сотник Каймашников был ранен в этом деле в голову.
Тем временем подоспела пехота, и застучали выстрелы в лесу.
Мюрат поспешно отступал.
38 орудий и весь его лагерь достались в добычу казакам.
Это дело на реке Чернишне у дер. Тарутино было первым делом, где мы атаковали французов, а не они нас. Почин этого дела, первый удар на французов, первое смятение среди них произведены нашими атаманскими сотнями.
Все офицеры нашего полка получили за это дело ордена, пятеро украсилось золотыми саблями «за храбрость», шесть урядников, бывших в охотниках, произведены в хорунжие.
В эти боевые осенние дни 1812 года наш полк имел пестрый вид. На многих атаманцах были одеты французские мундиры, редкий кивер не был пробит пулей или штыком. И лошади были разных мастей и пород. Были и рослые французские кирасирские кони, и маленькие крестьянские лошадки, и уцелевшие, испытанные в боях донские степняки.
На этих лошадях наш полк погнал французов.
Наполеон отступал по той же Смоленской дороге, по которой и наступал. По пути его лежали разоренные деревни. Продовольствия не было. Солдаты его армии ели конское мясо, а в некоторых местах наши деды находили замерзших французов, сидевших возле котлов, в которых варилось человеческое мясо...
Наступили ранние холода, солдаты не могли отогреться около костров. Они кутались во что попало. Иные были одеты в бабьи кацавейки, другие надевали священнические ризы, третьи кутались в тяжелых шубах. Холод и голод губили армию Наполеона.
Но и нашим дедам было не легче. И они шли по опустошенным деревням, не имели горячей пищи, день и ночь выгоняя французов. И у них одежонка была неважная, порубленная и проколотая французскими шашками и штыками. И они умирали от холода и голода, умирали безропотно, молча, памятуя заповедь Христову — «больше сея любве никто же имать да кто душу свою положит за друга своя».
13 октября наш полк едва не захватил в плен самого Наполеона.
Под вечер хмурого осеннего дня Атаманского полка полковник Кирсанов увидал на дороге близ Малоярославца французские обозы. Прикрытие при их приближении бежало, и казаки, проскакав мимо повозок, увидали небольшую кучку всадников, ехавших по дороге.
Это был Наполеон и его генералы Коленкур и Рапп, сопровождаемые адъютантами, ординарцами и вестовыми.
Эскадрон свиты Наполеона кинулся навстречу нашим сотням и весь был уничтожен. Рапп, схватив под уздцы лошадь Наполеона, поскакал с ним от казаков. Ударом пики казак убил лошадь Раппа, и она упала, прикрыв его собою. Только благодаря этому он и остался жив. Казаки не знали, что маленький, закутанный в маховую куртку человек — Наполеон, и дали ему уйти, а сами направились на гвардейскую артиллерию, где отбили 11 пушек...
И как досадовали они, когда узнали, кто был всадник на серой лошади, которого они хватали уже под уздцы!..
Теперь дела были каждый день. Но французы почти не оборонялись. С конца октября морозы окрепли. Птица падала, замерзая налету, деревья трещали. Атаманцы отбивали полузамерзших пленных сотнями, брали орудия. В отнятых у неприятеля обозах казаки находили серебряные ризы, снятые со святых икон, церковную утварь, одеяние священников. И святая мысль запала тогда в голову казакам.
Однажды к полковому командиру пришел атаманский казак Черкасской станицы Гаврило Чернишников, принес слитки серебра до двух пудов весом и сказал, что это серебро церковное и должно быть употреблено на церковь.
Командир сказал, что это не церковное, а литое серебро, и по правилам дележа добычи принадлежит ему.
— Почему мы можем знать, ваше высокоблагородие, — сказал атаманец, — церковное или не церковное то серебро. Про то Бог один ведает. Может быть, нечестивые злодеи из ограбленного в храмах слили это серебро. Не хочу принять греха на душу. Оставя у себя слитки, буду мучиться совестью. Милосердый Бог сохранил мне жизнь. Богу я посвящаю эту малую жертву. Дай Бог здоровья нашему атаману! Он подал нам благую мысль — показать делом усердие наше ко Всевышнему Творцу и святой вере праотцов!..
Казак должен быть тверд в вере и некорыстолюбив.
И деды наши не заботились о накоплении богатств.
За Чернишниковым и другие казаки понесли свою добычу полковым командирам, и вскоре Платов передал 60 пудов серебра Главнокомандующему Кутузову и просил из этого серебра сделать в Казанском соборе изображения двенадцати апостолов...
Если войти в Казанский собор со стороны Невского проспекта и подойти к главному приделу, налево у входа, то можно увидеть простую массивную серебряную решетку. На ней старыми печатными буквами вырезано: "Усердное приношение войска Донского".
Часть этого серебра пожертвована нашим полком.
2-го декабря атаманцы следом за французами прошли в г. Ковно.
3-го декабря в Ковенском городском соборе служили торжественное молебствие по случаю освобождения России от дванадесяти языков.
Атаманцы присутствовали на этом молебствии...
Их было 150 человек...
11 -го июня, семь месяцев тому назад, тысяча с лишним атаманцев встретили на реке Немане французов, и вот теперь в холодный декабрьский день 150 человек проводило их за пределы России.
Остальные девятьсот почти человек полегли за веру, Царя и Отечество. Одни убиты французами, другие умерли от ран, от болезней, от мороза, даже от голода. Лишь бежавших не было в этом числе.
Семь месяцев и день и ночь лицом к лицу с неприятелем стояли наши товарищи. Они видели французскую кавалерию на сытых лошадях в роскошных новых мундирах, лихо атакующую наши сотни, и они же проводили ее, спешившуюся вследствие потери лошадей, одетую во что попало, безоружную и голодную...
1812-й год — славнейший год в жизни Атаманского полка. Он начал собою те три геройских года, которые стоят на нашем Георгиевском штандарте!