28-го января 2005 г.

Его превосходительство бригадный генерал Мигель Краснов-Марченко, самый порядочный человек, которого я когда-либо встречал, передал мне для Вас это письмо, в то время как он отдал свою судьбу в руки сегодняшнего Верховного Суда и получил 10 лет заключения.

Я выполняю его волю и был бы Вам благодарен, если Вы его внимательно прочтете. Для нас и его семьи наступает новый этап жизненного пути. Да даст нам Господь необходимого нам мужества, дабы вернуть все на путь разума и справедливости.

Через несколько часов меня переведут в лагерь, возложив на меня ответственность за проступки, которых я не совершал. На обвинения, несправедливо выдвигаемые против меня, я неутомимо выдвигал аргументы, доказывающие мою невиновность.

И я повторяю их сегодня, когда меня несправедливо лишают 10-ти лет моей личной свободы.

Я никогда не знал г-на Сандовала, никогда его не арестовывал, никогда не "похищал" и не лишал его жизни, как меня в этом обвиняли. Не было приведено ни одного доказательства, опровергающего вышесказанное и которое было бы принято к рассмотрению объективным судом. Только предвзятость, голые домыслы, подозрения и, помимо этого, по-видимому, какая-то злобная потребность публично унизить и опозорить немногих из нас. Это останется на совести тех сил, которые сегодня несут политическую ответственность.

Государственные учреждения, общество в целом и влиятельные лица, которые еще вчера оказывали нам особое внимание, подхалимски льстили, награждали орденами и лицемерно аплодировали нам, отправляют сегодня меня и других солдат в лагерь.

Сегодняшние власти отправляют меня не в тюрьму, а в настоящий лагерь для политических заключенных, где мы должны будем пребывать в унижающем и оскорбляющем наше достоинство заключении. Мы - несколько солдат, которые в те времена были молодыми лейтенантами и прапорщиками, последним звеном длинной и сложной цепочки военной иерархии.

Все солдаты, за редким исключением, следовали во время событий 1973 года и позже приказам, инструкциям и методам, которые вбивали нам в головы государство, его политические органы и средства массовой информации. Сегодня все это обернулось для нас и для наших ни в чем не повинных семей тяжелыми последствиями.

Кроме того, мы были искренне убеждены в необходимости применения насилия государством против иррегулярных вооруженных групп (герилья), как это было закреплено положением о национальной обороне с 1960 года. Это была наш долг, не считаться с которым никто не имел права. К тому же это соответствовало тому, что недвусмысленно признавалось тогдашними демократическими властями (1960 - 1969 гг.) и к выполнению чего они нас призывали.

Вооружение, техника, люди - все это было предоставлено нам, военным, политическим руководством страны - уже за 10 лет ДО событий 1973 года. Цели и методы применения государственной власти в лице ее вооруженных сил были четко определены также до этих событий. Ежегодно составляемые планы боевой готовности Совета Национальной Обороны фиксировались с 1969 г. в письменной форме.

Политика властей с 1960 года ввергла страну в беспримерный социальный, моральный, культурный и институциональный кризис. Эта политика и привела к взрыву ненависти и насилия, сдержать которое тогдашние власти оказались не в состоянии. Уже перед этой катастрофой политическое руководство поставило перед армией задачу последовательной борьбы с ведущейся против страны партизанской войной, охватившей к тому времени всю Южную Америку, в том числе и Чили.

Эта иррегулярная война ожесточила идеологическую борьбу, привела к росту экстремизма и уничтожению демократии в большинстве латиноамериканских стран. Часть "организованного" населения, примерно 50 % от всего населения Чили, приняло решение о применении насилия и оружия, чтобы решить этот конфликт в свою пользу. Оно исходило из того, что существующая "буржуазная демократия" не в силах этого сделать.

Эта "народная власть" взяла в руки оружие, чтобы захватить власть, свергнуть с помощью насилия "буржуазное государство" с его правовыми нормами и создать свое, "другое государство", основанное на марксистско-ленинской идеологии, ввергнувшей значительную часть населения нашей планеты в пучину катастроф и нужды. Перед лицом этой реальной, кровавой и очевидной опасности, грозившей нашему отечеству, Чили, все поочередно менявшиеся демократические правительства принимали решения о систематической подготовке вооруженных сил к борьбе с герильей.

Сотни лучших офицеров, унтер-офицеров и тщательно отобранных рядовых наших вооруженных сил прошли соответствующую длительную подготовку, как в Чили, так и за границей. Финансировалась эта подготовка совершенно легально в соответствии с существовавшими законами из государственного бюджета.

Ежегодные планы Высшего Совета Национальной Обороны, учения, маневры, вооружение, закупки вооружений и, естественно, тренировка и инструктаж специальных подразделений - все это свидетельствовало о воле к национальной обороне и стремлении не допустить поражения чилийского общества в борьбе с попыткой марксистско-ленинского переворота и терроризмом. Сегодня, спустя 30 лет после национальной катастрофы (захват власти марксистами во главе с Альенде), и последующего восстановления свободы и достоинства чилийской нации (свержение марксистского правительства в сентябре 1973 г.) ни один политик, ни одна общественная структура не могут этого ни отрицать, ни уличать нас во лжи, ни игнорировать все это без того, чтобы не покраснеть от стыда. Речь идет особенно о тех, кто, объединившись сегодня в безмолвном сообществе, пытается «не замечать», что армия, вооруженные силы подвергаются беспримерному издевательству и унижению, дышащим ненавистью и местью реваншизмом тех сил, которые с самого начала попирали права человека на нашей Родине.

Все необходимые меры для защиты нашей страны были предприняты. Со всех, раздавались аплодисменты и комплименты. Для нас, солдат чилийской армии, верных духу нашей присяги: "Если нужно - отдать свою жизнь...", это имело двойную и тройную ценность. Употребление государственной власти означает и сегодня действия, при которых постоянно грозящая опасность является единственно реальной спутницей жизни такого рода мужчин. И по-другому этого быть и не может, так как во всем мире конечной целью любых военных действий должно быть недопущение поражения и предотвращение собственной гибели, что включает в себя необходимость убивать, но - не умышленное уничтожение противника (если противник обезоружен).

Здесь я хочу быть предельно точным: я не подвергаю сомнению то, что было совершено отдельными, установленными лицами, что, однако, должно быть однозначно доказано и признано официальными властями как преступление. Но что касается меня лично, то ни один из инкриминируемых мне проступков во время моего служебного откомандирования в ДИНА (Национальное разведывательное управление) с середины 1974 г. по конец 1976 г. мне либо не известен, либо просто не доказан.

Подобное происходило уже в разных критических ситуациях чилийской истории. И всегда за прегрешения общества должны были платить солдаты. Это стало уже печальной традицией, до сих пор стыдливо скрываемой. Для солдат не существует справедливости и их можно сдавать мести вчерашнего противника. Если просмотреть нашу историю, то ожидать признания и благодарности не приходится.

Сейчас, когда опасность нас, похоже, миновала, всем тем - а таких было немало -кто нам тогда не только аплодировал, но и постоянно подгонял нас - еще жестче, еще энергичнее "наводить порядок", т.к. "мягкая диктатура" казалась недостаточной, стало удобнее и выгоднее все "забыть".

Мы, солдаты, привыкли по роду нашей профессии рассматривать национальное развитие через призму обязанности и долга, без внесения партийных, личных или религиозных предпочтений. С этой позиции я должен сегодня констатировать, что сегодня в Чили вновь усиливается идеологически-непримиримая конфронтация. Внешне отличная от прошлой, но та же по содержанию, пытающаяся тем или иным способом расколоть общество и дать той или иной общественной группе захватить тотальную политическую власть. Поэтому этим силам, похоже, необходимо уже сегодня для "профилактики" подавить вооруженные силы, правосудие, завтрашних "интеллектуальных клеветников" и все иные институты общества, способные еще оппонировать. В стране достаточно людей, которые уже сегодня подхалимски льстят этим силам и демонстрируют свою покорность, просят их о "прощении", чтобы обезопасить себя в будущем. Но, как и всегда, левые откажутся от них, как только они им больше не понадобятся, и забудут о своих обещаниях.

Я лично, с учетом моей жизни и истории моей семьи, был больше, чем солдат. С глубоким убеждением в своей правоте и с открытым забралом, не скрывая ни моего имени, ни моего воинского звания лейтенанта я выступил задолго до вмешательства военных в управление политической жизни Чили, против террористов и откровенных преступников, организаторов переворота, насаждавших ненависть и насилие, как в Чили, так и во всех других уголках мира.

Ни я, ни один из моих тогдашних (1974 - 1976) подчиненных не только не участвовали в похищениях, но и не знали о существовании "похищенных". Все это вчерашние террористы прекрасно знают, но их сегодня покрывают определенные привилегированные политические и общественные силы. Это знают и армия, и мои командиры, и мои подчиненные, судьи и мои верные, мужественные адвокаты. Неверящим и тем, кто привык к суждениями без оглядки на правду, я предлагаю погрузиться в чтение сотен томов, содержащих детали всевозможных судебных дел, в которые я вовлечен и благодаря которым я был, подвергнут бесчисленным следственным действиям и судебным процессам. Следствию и процессам, основывающимся на клевете и незаконных показаниях. И, не смотря на это, ни одно единственное обвинение в совершении какого-либо незаконного действия не доказано! Не зря же меня вот уже более 15-ти лет моей жизни беспрерывно таскают по различным судебным инстанциям - только для того, чтобы сегодня заточить по "обоснованному подозрению", существующему только лишь в головах диковинных чиновников управления юстиции, предъявляющих мне смехотворные обвинения в не существовавших "регулярных похищениях". Детальное описание с примерами этого откровенно предвзятого отношения ко мне и нарушения должностных обязанностей соответствующих лиц превратилось бы в более объемистый документ, нежели однобокие отчеты "Реттиг" и "Валех" (о совершенных прегрешениях военного правительства в 1973 - 1989 гг. - прим. Перев.). Но я готов дополнить эти отчеты фактами и предоставить их Вам для ознакомления.

Настоящие причины моего преследования не в том, в чем меня публично обвиняют. Настоящие причины хорошо известны, но умалчиваются всеми, кроме моих прекрасных защитников, которые четко и неоднократно заявляли о них на всех судебных заседаниях. Умалчиваются они уже названными мною учреждениями и отдельными судьями, зависимыми от исполнительной власти, ими назначенными, манипулированными, покрываемыми и получающими от них привилегии.

Моя фамилия облагорожена моими предками, которые на разных географических широтах боролись за то же дело, которое Господь возложил и на меня на моем жизненном пути, и отдавшие за него свои жизни: за свободу и достоинство человека. На меня это было возложено в этом уголке планеты. Эту судьбу я принял с достоинством и уважением, так как Чили было для меня и для моих близких в дни несчастья, горя, неопределенности и скорби великодушным убежищем от преследования и угнетения. Здесь я основал семью, здесь живут и будут жить мои потомки и друзья. Здесь живут мои старые товарищи и боевые соратники, с которыми мы выполнили возложенную на нас задачу. Здесь мой мир и мое будущее, которое я неразрывно связал с первого моего дня с будущим моего отечества.

С несколькими моими боевыми друзьями я окажусь в лагере для военнопленных. Мы - жертвы политической ловушки, устроенной побежденными нами в свое время, но сознательно или бессознательно поддерживаемых теми, кто предпочитает сегодня занять бесчестную позицию. Это пристанище никогда не будет для нас тюрьмой, но лагерем для военнопленных: я вновь категорически заявляю, что я ни преступник и ни убийца или нечто подобное. Я - солдат, которого превратили в преследуемого по политическим мотивам. И я не побежденный чилийский офицер и еще менее лишенный достоинства, подавленный казак. Где бы я ни находился, мои внутренние флаги не перестают развеваться. Мы, солдаты, так или иначе, знаем, как держаться и как вести себя в лагере для военнопленных.

Сегодня мы несправедливо наказаны судьбой, руками тех, которые не поняли и не хотят понять стоящей перед ними задачи и лежащей на них ответственности. Но судьба меняется, все течет, все изменчиво, все проходит. Скоро наступит тот день, когда Господь по ходу времени нам всем откроет правду и совершенную справедливость. Этот, возможно, и не далекий день мы встретим - как сегодня, так и завтра - как не утратившие непреходящих ценностей чилийские солдаты.